Трагический репортаж из Николаевской области, где россияне расстреляли местных жителей

В марте украинские войска смогли отбить часть территорий Николаевской области и остановить российское наступление на Николаев. После стало известно, что россияне совершали военные преступления в оккупированных селах. Одно из них — убийство жителей Новофонтанки в Николаевской области и Херсона. Их тела нашли в одной могиле после деоккупации поселка.

Об этом идет речь в репортаже из осовбожденного села издания "Грати".

В Новофонтанку колонна российской техники вошла 6 марта.

Местный житель Сергей Кучерешко был АТОшником — пошел добровольцем в августе 2014 года и вернулся домой через полтора года. В его документах значится последнее место службы — в Новоселовке, он был наводчиком пулемета. Когда началось вторжение, пошел в военкомат, но ему дали отсрочку. 7 марта россияне забрали его из дома в ходе зачистки и на следующий день убили.

Колонна россиян заходила в село через верхнюю улицу. Сергей первым попался им на глаза: был в своем дворе и набирал воду. Его отвели к машине для проверки документов и тем временем обыскали дом. Забрали его телефоны, тактический фонарик и отпустили.

Но вечером устроили зачистку и забрали Сергея.

«Серело, — вспоминает его сестра Татьяна. — Сергей рубил дрова. Они прям во двор посыпались с верхней дороги, с горы. Те же самые, только выглядели словно пьяные или обкуренные…».

Их с Сергеем дома обыскали одновременно.

Зачистка продолжалась около 20 минут. После все затихло — Сергея увезли.

Татьяна с мужем зашли к нему во двор и увидели следы погрома: горел сарай, вещи раскиданы, форма, шторы, мотоцикл стоит расстрелянный, дверь в хату выбита, а в доме откинут половик и матрасы лежат на полу.

О том, что дальше произошло с братом, Татьяна узнала от другого пленного, который смог убежать. Он сначала прятался в одном из домов на нижней улице. Его зовут Михаил — фамилию Татьяна не запомнила, а контакты не записала. Мужчине где-то за 60 лет, не местный, из другого села.

О себе Михаил рассказал, что подвозил пассажира в Херсон. Тот был моряком, ему где-то за 30 лет, возвращался из командировки домой. В маршрутке места не было, он решил добираться на попутках. Их двоих россияне задержали на Кировоградской трассе, досмотрели ноутбук моряка, нашли там карты прохода кораблей и решили, что он корректировщик. Так Михаил и херсонец, чьего имени Татьяна не знает, оказались в плену. Позже к ним привели и ее брата.

Михаил видел, как избитый Сергей лежал на матрасе без памяти. А потом его застрелили. У херсонца были связаны ноги канатом, его били, а потом расстреляли очередью в спину. Оба тела скинули в яму и засыпали землей. Михаила, по его словам, привязали к дереву, а потом кинули связанного в окоп. Когда начался обстрел, он выбрался из него и убежал. Мужчина отметил, что россияне, чинившие зверства, были пьяные.

Когда российские войска вытеснили из района, Михаил показал, где все происходило. Татьяна увидела могилу с крестом. На нем дата — 8 марта. Михаил также сказал ей: «Вашего Серегу слили». Он намекнул, что знает, кто, но имя почему-то не раскрыл, пообещав это сделать «после войны».

В селе не могли поверить, что Сергея убили. Еще надеялись, что он прячется.

«Он прятаться не будет», — отвечала им Татьяна. Она сразу поверила, что могила на горе — его. И стала носить туда цветы.

Два месяца Татьяна ждала, чтобы следствие занялось убийством брата. Эксгумацию провели только 3 мая, и она с несколькими другими односельчанами пришли на опознание — они сами попросили.

Сергея Татьяна узнала только по зубам, силуэту и одежде. И по связке из восьми ключей, которую он всегда носил с собой. Спина была синей от побоев, а голова обезображена, уши отрезаны и на шее с левой стороны было выходное пулевое отверстие. В этой же могиле нашли второго убитого — херсонца. Тоже со следами насильственной смерти.

В руках у Татьяны документы с экспертизой. В них написано: причина смерти не установлена из-за резко выраженных гнилостных изменений.

«Пока СБУ разрешило, трупы уже сгнили», — злится она и боится, что дело заглохнет. Татьяна настроена решительно.

«Я не хочу никаких выплат, я хочу справедливости», — говорит женщина.

Дело расследует полиция. Его квалифицировали как военное преступление.